Греков Н.В. Русская контрразведка в 1905-1917 г.
Греков Н.В. Русская контрразведка в 1905-1917 г.
 
  Греков Н.В. Русская контрразведка в 1905-1917 г.  
 
 

Заключение


Создание и развитие службы контрразведки в России начала XX в. — противоречивый, но единый, поэтапно развертывавшийся процесс, обусловленный логикой модернизации системы военной безопасности империи. Благодаря специфической политике балансирования, проводимой русским правительством в 1906-1912 гг., практически все самые мощные в военном отношении государства: Германия, Австро-Венгрия, Великобритания и Япония активизировали действия своих разведок в России. В этот период разведывательный интерес мировых держав распространился на территорию Туркестана и Сибири, которым прежде почти не уделяли внимания.

Имевшиеся в распоряжении Главного управления Генерального штаба материалы о деятельности иностранных разведок позволяли предположить, что на территории России крупнейшие державы мира вели систематическую, постоянно увеличивавшуюся в объеме агентурную разведку. Ей следовало противопоставить также систематическую контрразведку. Однако достичь этого русским властям не удалось. Борьбу со шпионажем пытались вести одновременно несколько ведомств, которые при том еще и мало согласовывали свои действия. На эффективность всех усилий наложила отпечаток борьба группировок в правительственных кругах России. Военными была предпринята попытка использовать контрразведывательные мероприятия в качестве средства давления на МИД и корректировки внешнеполитического курса петербургского кабинета.

А самоуверенные действия военных не дали желаемого результата, зато их ошибочные и несогласованные с МИД и МВД действия, в конечном счете, облегчили иностранным разведкам изучение стратегически важных районов Туркестана и Сибири.

В деле борьбы со шпионажем следовало навести порядок. Это ясно сознавали Генштаб, Департамент полиции и штаб Отдельного корпуса жандармов. Однако ни одно ведомство не соглашалось взять полностью на себя функции контрразведки. Все занимались поиском оптимальных форм объединения усилий по обеспечению безопасности государства. При этом в планах закладывали ущемление прав партнера.

С 1907 г. ГУГШ изучало вопрос формирования адекватной системы противодействия шпионажу. Процесс разработки планов отличался необычным для армейской среды демократизмом. Центр внимательно изучил предложения окружных штабов и постарался их учесть. Военные склонялись к мысли о необходимости формирования локальных контрразведывательных систем, которые включали бы в себя жандармские органы, общую полицию, пограничную стражу. Все они должны были сообща вести борьбу со шпионажем в своем регионе под руководством штаба местного военного округа. Наиболее полно эту идею в ряде проектов развил штаб Омского военного округа.

Но надежды на добровольное подчинение структур УВД Военному министерству были напрасны. Планам аморфной кооперации военных МВД противопоставило простую и четко проработанную в деталях идею создания специальных контрразведывательных отделений при Департаменте полиции по типу уже существовавших охранных отделений. Таким образом, обозначились два взаимоисключающих подхода к организации контрразведки: ведомственное сплочение и формирование сети обособленных розыскных учреждений.

Межведомственная комиссия по организации контрразведывательной службы приняла второй вариант за основу формирования новых органов. Немедленному созданию этой структуры помешало отсутствие денег в государственной казне. Отсрочка дала неожиданный результат: руководство МВД при более тщательном изучении вопроса пришло к выводу, что разумнее учредить контрразведывательные отделения при военном ведомстве. Эта перемена свидетельствовала не только о более глубоком понимании зависимости успеха контрразведки от качественного сотрудничества с военной разведкой, но и укрепила шаткую гипотезу о возможности вести борьбу со шпионажем в империи силами десятка малочисленных по составу розыскных органов. Вероятно, ошибочной была изначальная трактовка Межведомственной комиссией процесса борьбы со шпионажем как разновидности политического сыска, вследствие чего органы контрразведки создавались по образцу охранных отделений.

При этом упустили из внимания существенную разницу между борьбой с революционными или националистическим подпольем и поиском агентуры иностранных разведок. Главным объектом деятельности охранных отделений Департамента полиции были антиправительственные организации, существование которых периодически обнаруживалось благодаря их акциям, рассчитанным на общественный резонанс. Этот противник охранке в основном был известен и достаточно доступен для агентурного наблюдения. При таких условиях охранка могла действовать независимо от жандармских управлений и общей полиции. Кроме того, несмотря на сложные взаимоотношения с жандармскими управлениями, охранка все же принадлежала к единой системе МВД.

С иной ситуацией столкнулись органы контрразведки. Разведывательные службы, как правило, не афишируют свои акции, поэтому судить о наличии и степени интенсивности их деятельности можно было по косвенным признакам или случайно вскрытым фактам. Поэтому в отличие от охранных отделений, ставших эффективным оружием в борьбе с революционным и националистическим подпольем, контрразведывательные отделения, устроенные по тому же принципу, заранее были обречены на борьбу лишь с тем противником, которого сумеют заранее самостоятельно распознать. Политический розыск строил свою работу на твердом знании задач и целей своих противников, а контрразведка выделяла возможный комплекс целей иностранных спецслужб и на основании собственных предположений строила систему защиты. Отсюда проистекает "специализация" контрразведывательных отделений, которые в 1911-1914 гг. концентрировали внимание на угрозе, исходившей, как предполагали, от спецслужб соседствовавшего с данным военным округом государства. Подобный подход полностью оправдал себя в западных регионах империи и на Дальнем Востоке, где явно было выражено преобладание разведывательного интереса со стороны Германии, Австро-Венгрии и Японии. На территории Азиатской России, как оказалось, проявляли активность разведки многих государств, но и здесь военная контрразведка вынуждена была избрать "узкую специализацию". На большее не было средств. Например, контрразведка штаба Иркутского военного округа, зона ответственности которой простиралась на всю Сибирь, т. е. Омский и Иркутский военные округа, свою работу основывала на противодействии разведслужбам Японии и Китая. Между тем на территории Западной Сибири заметна была активность разведок Германии и Турции. Чем выше был уровень "специализации", чем точнее соответствовала породившим ее условиям, тем меньше оказывалась способность возникшей таким путем системы к переориентации, когда того требовали изменившиеся условия. Возможно, поэтому в годы первой мировой войны сибирская контрразведка так и не сумела перенацелить свою работу с японо-китайского на австро-германское направление, не утратив при этом результативности.

С другой стороны, нужно признать, что специализация малочисленных контрразведывательных отделений, копировавших охранку, была неизбежна. Но охранка эффективно работала благодаря включенности в систему МВД. То же могло ожидать и органы контрразведки, если бы они являлись частью той же системы. Но при этом шпионаж в понимании МВД получил бы максимально широкую трактовку и неизбежно со временем контрразведка включилась бы в политический розыск, а борьба с иностранными разведками отошла бы на второй план.

Создание контрразведывательных отделений в рядах военного ведомства позволила им широко пользоваться информацией разведки, но им уже не приходилось надеяться на всемерную помощь МВД.

Контрразведка втиснулась в громоздкий и уже изрядно проржавевший аппарат самодержавия, однако ей не удалось стать полноценной его частью. Фактически до начала войны отделения контрразведки действовали в обстановке изоляции. Безусловно, формирование специальной службы военной контрразведки позволило вести борьбу со шпионажем более результативно, чем прежде. Активные меры борьбы с иностранными разведками — внутреннее агентурное наблюдение, слежка, перлюстрация, перевербовка агентуры противника и т. д. с появлением специальной службы стали применяться регулярно и давали определенный эффект.

Руководители Департамента полиции, командование Отдельного корпуса жандармов постоянно убеждали своих подчиненных в необходимости помогать контрразведке, но ведомственная разобщенность была непреодолима. Отделения военной контрразведки без всесторонней помощи органов МВД объективно не в состоянии были создать в России "жесткий" контрразведывательный режим. Не помог и пересмотр в сторону ужесточения в законодательства "о государственной измене путем шпионства". Новый закон (5 июля 1912 г.) предусматривал, как того и добивались военные, уголовную ответственность за так называемый "нетрадиционный" шпионаж. На деле же оказалось, что именно в этой части применение закона невозможно.

С началом войны автоматически возникла общегосударственная система борьбы со шпионажем. К этой сфере были подключены органы МВД, что впрочем, мало облегчило положение контрразведывательных отделений. Благодаря подключению к контрразведывательной работе новых государственных структур, поиск агентуры противника в тыловых районах империи вылился в серию общероссийских "разоблачительных" кампаний, которые объединили усилия Военного министерства, МВД и Министерства юстиции, но при всей своей грандиозности практически не имели отношения к реальной борьбе со шпионажем. Подобные отмечены и в Сибири. Между тем уже в начале войны почти 7-летний разведывательный интерес Австро-Венгрии и Германии к сибирским окраинам России угас. В Сибири, несмотря на это, контрразведка переживала те же этапы реорганизации, что и на территории военных округов европейской части империи. В 1915-1917 гг. резко возросла численность сотрудников контрразведывательных отделений, шире стала сеть учреждений, сложнее — их функции. В предвоенные годы контрразведывательные отделения сумели уклониться от участия в политическом сыске, но во время войны, по мере расширения круга обязанностей контрразведки, она все чаще обращала внимание на действия политических партий. Главное — возросло влияние контрразведки на военное руководство как в провинции, так и в центре. Произошла и еще одна важная перемена. Отделения контрразведки, которым во время войны надлежало стать ядром общегосударственного механизма борьбы со шпионажем, по сути, отказались от бесплодных попыток разрушить ведомственную изоляцию, и обеспечить необходимое взаимодействие полицейских сил. Контрразведывательные органы приобретали все более широкие полномочия, все меньше нуждались в помощи МВД. Таким образом, постепенно военная контрразведка сама превращалась в динамично развивающуюся систему.